Еврокампус

Что увидела на Большом адронном коллайдере студентка европейского арт-вуза

Корреспондент «Европульса» вместе с другими студентами Венского университета прикладных искусств побывала на Большом адронном коллайдере, сделала творческий проект и рассказала о том, что можно увидеть в ЦЕРНе во время прогулки и что потом получается на стыке физики высоких энергий и искусства.

«Мы едем в ЦЕРН!». С этой фразой на устах еще полтора года назад носились студенты Университета прикладных искусств Вены. И гадали: что же это значит?

Про ЦЕРН (CERN), Европейскую организацию по ядерным исследованиям, крупнейшую в мире лабораторию физики высоких энергий, мы тогда знали только из прессы. Мы слышали, что там, под землей, находится Большой адронный коллайдер, что внутри разгоняют какие-то частицы, столкновение которых прольет свет на конструкцию Вселенной, первоматерию и прочие занимательные вещи. Мы также слышали, что там открыли бозон Хиггса, который журналисты окрестили «частицей Бога», а еще — что запуск коллайдера может спровоцировать взрыв, а еще — что в ЦЕРНе работает невероятное количество нобелевских лауреатов, и что это какое-то загадочное место между Францией и Швейцарией.

Словом, ничего особенного мы не знали. И когда к нам в университет приехал гость из ЦЕРНа и предложил делать совместный проект, то очень удивились.

Самый первый коллайдер, который сейчас хранится в музее ЦЕРНа

Зачем ЦЕРН сотрудничает с арт-вузами

Но на самом деле все ясно. Европейский Центр ядерных исследований существует с 1954 года. После успеха международных организаций на поприще урегулирования послевоенных конфликтов и открытий Эйнштейна у физиков появилась идея создания своего масштабного проекта на нейтральной территории. Что может объединять лучше, чем работа над универсальными проблемами?

Все ученые, которые мне потом встречались в ЦЕРНе, говорили, что здесь нет места для межнациональной вражды, а на территории центра мне то и дело попадались афиши арабо-израильских вечеринок.

Несмотря на то, что все что-то слышали про бозон Хиггса и коллайдер, мало кто по-настоящему понимает, чем там занимаются, сколько времени все это требует и почему это так дорого стоит. Поэтому коллаборации со студентами арт-вузов — способ рассказать миру о том, что это такое и зачем это нужно. Параллельно нашему проекту шел подобный совместный проект с лондонским Центральным колледжем искусства и дизайна имени Святого Мартина.

И до этого посмотреть на Большой адронный коллайдер приезжали студенты европейских арт-вузов. Но такого рода масштабное сотрудничество с итоговой выставкой, как у нас, было первым.

Оно длилось в общей сложности год. Участвовать в проекте предложили двум факультетам: Art and Science («Искусство и наука») и Site-specific Art (по-русски можно назвать это «искусством места»). Я как раз учусь по программе Site-specific art. Первое направление, Art and science, становится все более популярным в эпоху междисциплинарности и разнообразия подходов к устоявшимся темам.

Студенты, преподаватели и сотрудник ЦЕРНа на фоне фотографии CMS детектора в его натуральную величину

Почему я приняла участие в проекте

Проект состоял из нескольких этапов. Первые полгода мы встречались с физиками, которые приезжали в Вену, а также ходили знакомиться с учеными, работающими в HEPHY (Институт физики высоких энергий при Австрийской академии наук). Этот институт тесно сотрудничает с ЦЕРНом и осенью 2016 года они провели совместную выставку в одном из крупнейших музеев Австрии — Музее естествознания.

А еще к нам на факультет приходили художники разных мастей и интересов, рассказывали о своих подходах к работе. В декабре мы поехали в ЦЕРН на четыре дня, а в июне 2017 года открыли двухнедельную выставку в Вене, где каждый студент показал свою работу.

Чтобы принять участие в проекте, нужно было подать заявку, потому что на факультет выделялось всего 10 мест. Нам надо было рассказать, почему мы хотим поучаствовать и какую работу в итоге хотим сделать.

Вовсе не все студенты-художники рвались поучаствовать в проекте. Некоторые отнеслись к нему скептически, посчитав, что таким образом ЦЕРН хочет сделать себе дополнительный пиар, а создавая работу в рамках проекта, мы поддерживаем элитарную институцию.

Мне же просто было интересно узнать, что это за место, какие люди в ЦЕРНе работают, как все это выглядит, и как я в своей работе могу соединить искусство и науку.

Control Room, где находится пункт управления CMS детектором (одним из двух больших универсальных детекторов элементарных частиц на Большом адронном коллайдере)

На что похож ЦЕРН

Экскурсия в ЦЕРН должна была помочь нам приблизиться к миру высоких частиц и отредактировать тот образ научного института, который был у нас в головах. Многие из нас ожидали увидеть яркий, блестящий, дорогой ЦЕРН. И уж точно не хаотично расположенные строения, напоминающие студенческий кампус образца 60-х годов прошлого века. Даже в столовой №1, куда приходят и нобелевские лауреаты, кое-где из стен торчали кабели, хотя поесть там можно было неплохо.

Нам выдали пропуска и сказали, что мы можем ходить куда угодно и открывать любые двери, кроме тех, что закрыты. Закрыты были многие, но, тем не менее, у нас создалось ощущение прозрачности ЦЕРНа.

Гуляя по территории центра, я заглядывала то в кабинеты ученых, то в ангары, где сварщики вытачивали детали, резали дерево, что-то строили, то в полузаброшенные помещения, где накануне празднования Рождества висели воздушные шары; натыкалась на горы отработанного металла, которые напоминали свалку, на большие здания с огромными надписями вроде Antimatter Factory («Фабрика антиматерии» в переводе с английского).

На территории ЦЕРНа

Все дни были расписаны по часам – одна лекция, вторая, третья, экскурсия под землю на Большой адронный коллайдер, которую все очень ждали… На самостоятельное изучение территории времени почти не было, пришлось пропускать лекции в угоду собственному любопытству.

Почти все ученые начинали лекцию с вопросов о том, кто мы такие, откуда мы пришли и куда мы движемся. Физикам пришлось нелегко — было сложно понять, на каком языке разговаривать с нами. Ведь мы не ученые, но и не обыватели, которые будут довольствоваться общими фактами.

В ЦЕРН приезжает много школьников и студентов со всей Европы: есть летние школы, есть просто визиты с классом, есть программа для учителей и даже двухнедельная стажировка для школьников 16-19 лет. Много там и туристов: в ЦЕРНе можно побывать с организованной экскурсией – правда, коллайдер не всегда бывает открыт для экскурсантов.

В ЦЕРНе очень высокая конкуренция, особенно среди молодых ученых. Разные рабочие группы бьются над тем, чтобы получить ресурсы на свои проекты. Кстати, женщин-ученых там мало, как и в других научных организациях, хотя нынешний директор ЦЕРНа – женщина, итальянский ядерный физик Фабиола Джанотти.

Постоянно там работают и живут не меньше 2500 человек, а вообще с ЦЕРНом сотрудничают более 100 тысяч ученых из 100 стран мира.

Как я встретилась с Большим адронным коллайдером

Когда мы поехали смотреть коллайдер, нас разделили на несколько групп для спуска в шахту. Ускоритель длинной 27 километров представляет собой круг и находится под землей на глубине от 50 до 175 метров. Поэтому, когда вы ходите по ЦЕРНу, то вы как бы ходите по коллайдеру, но не видите его.

Нам выдали каски и сопроводили в лифт. Кстати, даже под землей в ЦЕРНе работает вай-фай.

Мы уже недалеко от Большого адронного коллайдера

Сначала мы прошли через череду помещений, наполненных самыми разными приборами и конструкциями, комнатами с бесконечными разноцветными кабелями, а потом уже подошли к коллайдеру.

CMS детектор. Стрелкой указан сотрудник ЦЕРНа на дальнем плане

Вблизи на коллайдер можно посмотреть только пару раз в год, когда его останавливают и открывают. А в рабочее время посетители — студенты или туристы — не могут подойти к нему так близко. Он очень красивый, блестящий, огромный… и завораживает. Особенно потому, что можно лишь приблизительно представить, что делают все эти панели и провода – но слышав так много о коллайдере, неизбежно наделяешь его в своем восприятии каким-то характером.

Пункт управления CMS детектором

Игра в коллайдер

Для своего проекта я попросила ученых, которые работают в ЦЕРНе, прислать мне любые побывавшие в их пользовании вещи. В итоге я собрала целый чемодан всякой всячины: от амперметра 60-х годов XX века и увесистой «Библии по физике» до тончайшего металлического сплава, который находится внутри Большого адронного коллайдера: он как раз фиксирует частицы.

Параллельно я взяла интервью у физиков, где они рассказывали мне не только о физике высоких частиц, но и о своих амбициях, личных историях, хобби (например, один из них играет на сорока средневековых музыкальных инструментах, что он и продемонстрировал во время нашей беседы).

Я сделала настольную игру, основой которой стала карта-схема коллайдера, тоже полученная от ученых. Все игровое поле имело несколько микрокомпьютеров, которые мне пришлось собрать самостоятельно и написать для них код.

Фрагмент моей работы

Сделав эту работу, я поняла, что любой сложный электронный механизм необычайно хрупок и может сломаться в любой момент или повести себя непредсказуемо — даже если ты все просчитал и продумал. Об этом постоянно говорили ученые в ЦЕРНе. Они никогда не могут быть уверены в результате и что-либо точно прогнозировать. Только предсказывать, просчитывать, испытывать и наблюдать.

Всего у нас получилось 19 работ — видео, скульптуры, перформансы, инсталляции, интерактивные работы, даже опера и повесть в жанре антиутопии. На открытие нашей выставки Circuit Training приехали ученые из ЦЕРНа. А сотрудники галереи das weisse haus, где все это происходило, сказали, что такого наплыва посетителей они у себя не видели никогда.