Очки для коррекции зрения
Очки для коррекции зрения – один из самых загадочных предметов в истории человечества. Идея разграничить слоем глаз человека и окружающий мир появлялась в мире то тут, то там: в Древнем Китае хрусталь в оправах защищал человека от злых духов, которые якобы могли попасть в тело человека через глаза; римский император Нерон любил наблюдать за гладиаторскими боями через ограненный изумруд… Но когда человек додумался до преломляющих свойств линз для собственного здоровья и комфорта?
В 1287 году в Пизу прибыл доминиканский богослов Джордано да Ривальто. Он был молод, но слаб зрением и боялся ослепнуть. Целью его визита было встретиться с чудо-мастером, монахом Алессандро делла Спиной, который мог помочь Ривальто справиться с его недугом. Позже, в 1306 году, Ривальто прочитает проповедь, в которой лестно упомянет изобретение: «Не прошло и 20 лет с тех пор, как было открыто искусство изготовления очков, призванных улучшить зрение. Это одно из самых лучших и необходимых в мире искусств».
Более ранних, чем XIII века, упоминаний об очках до сих пор не найдено, поэтому звание изобретателя корректирующих зрение очков присвоено монаху Алессандро делла Спине, хотя и это не совсем правда. Делла Спину можно считать первым доподлинно известным мастером-оптиком, но идея, как это часто бывает, пришла к человеку случайно. Этим человеком был скромный владелец мастерской по изготовлению хрусталя в Пизе.
1280 год. Подметая мусор с пола, стекольщик заметил, что одна из капель затвердевшего хрусталя дает необычный эффект, увеличивая вид перед собой. Стекольщик отнес каплю монаху как самому авторитетному и сведущему из доступных ему лиц (Алессандро делла Спина был известен в Пизе своим увлечением механикой). Предприимчивый монах быстро наладил простое производство очков для коррекции зрения.
Это, вероятно, самые старые из сохранившихся на сегодня пар очков. Они принадлежали 8-му сегуну Японии Асикаге Ёсимасе, жившему во второй половине XV века
В конце XIII века в Венеции, которая была известна своими умелыми стеклодувами, активно производили увеличительные стекла и очки для чтения. Более того, в 1300 году в Венецианской республике появился указ, строго запрещающий изготовление линз из низкосортного стекла: для очков годился только хрусталь, а владельцам мастерских, которые делали линзы из дешевого стекла, грозил штраф и конфискация имущества.
Эта пара очков в футлярах из золота и эмали принадлежала эрцгерцогу Австрийскому Фердинанду II Тирольскому (вторая половина XVI века).
Об очках нам известно во многом еще и благодаря живописи. Художники XV века часто водружали оправы с линзами на своих персонажей, но не из соображений стиля. Очки стали ярким, легко считываемым символом, хоть и неоднозначным. Фигурам в очках на разных картинах присваивались полярные характеристики: истинное знание, прозрение или заблуждение и слепота.
Курсив
В программах для работы с текстовыми документами и некоторых мессенджерах вам встретится функция курсива, которая неспроста обозначена как I или Italic (так называется курсив по-английски или по-французски. По-итальянски курсив все же corsivo — а жаль, ведь «италик» родился именно в Италии.
На изображении выше – страницы первой книги, отпечатанной курсивом. Это издание 1501 года сборника поэм Вергилия Opera. Отпечатали издание по инициативе типографа Альдуса Мануция, который хотел сделать книгу компактнее (благодаря ему мы можем носить с собой печатные книги).
Идея компактной книги была крайне революционной. Вот как выглядел типичный для того времени фолиант – меньше его в типографиях не печатали:
На креативное решение типографа сподвигла высокая конкуренция в сфере печатного дела в Венеции: спрос на книгопечатную продукцию был велик, и Мануций решил дать людям то, чего еще никто не давал: книгу, которую можно носить с собой.
Типограф заказал Франческо Гриффо, пуансонисту из Болоньи, разработку такого шрифта, чтобы пространство между буквами было минимальным, и книга получилась компактнее. Гриффо ориентировался на минускульный почерк гуманиста Николо Никколи из Флоренции — вероятно, часто записывающего от руки большое количество информации в короткий срок. Никколи также принадлежит весомое количество переписанных от руки древних трудов.
Функции курсива со временем изменились. Сейчас курсив используется в типографии скорее для выделения фразы или абзаца из общего текста и ненавязчивого акцентирования внимания на какой-то отдельной фразе. Еще есть наклонное начертание: оно не имеет соединений между собой, его используют для всего текста, например, в чертежах по ГОСТу. В современной типографике понятия курсива и наклонного начертания отличаются, но вдаваться в это мы не будем.
Бонусные изобретения: считается, что тот же самый типограф Мануций впервые использовал в своей типографии символ точки с запятой (;). А внук Мануция Альд Мануций Младший, видимо, вдохновившись дедом, разработал первый в мире стандарт пунктуации.
Прямая перспектива Джотто
За великими итальянцами Леонардо, Рафаэлем и Микеланджело стоит не менее великий, но, вероятно, чуть менее известный Джотто ди Бондоне.
Джотто расписывал и проектировал храмы, а также писал иконы и картины религиозного сюжета. В Италии во время его жизни господствовал византийский стиль живописи (который, вероятно, закрепился вместе с византийскими иконописцами, бежавшими из Византии от иконоборцев в IX веке). Пространство событий иконы было плоским, в центре всегда изображалась одна-две главные фигуры, остальные персонажи были маленькими по сравнению с центральными. Джотто делал все иначе.
Считается, что именно Джотто первым стал приглашать людей позировать для набросков, которые в итоге станут фигурами на иконе. Ранее такое человекоподобие было не свойственно религиозному рисунку. Но реалистичность работ Джотто с этого только начиналась.
Лица персонажей Джотто были настоящими, объемными: Джотто оттенял их тела и одежду разным светом. Более того, персонажи выстраивались в композиции: Джотто располагал фигуры по пространству картины с непривычной для своих современников реалистичностью. Особенное впечатление работы Джотто производили на посетителей церквей: для публики, не знающей книг и грамоты и «взаимодействующей» с религией только на богослужениях, такая внезапная приближенность событий Библии к реальности воспринималась как откровение.
«Поцелуй Иуды», «Вход Господень в Иерусалим» (фрагмент) и «Богоматерь, получающая весть» (фрагмент). Фрески 1306 года в Капелле Скровеньи
И самое главное: Джотто добавляет неведомую ранее для икон, хоть и простую, но все же – перспективу. В сюжетах появляются слои, фигуры пропорционально уменьшаются, стоят под углом, здания и мебель ведут себя так, словно на них смотрят привычным для человека образом.
Для простого сравнения: вот две работы с одним сюжетом, маэсты Дуччо ди Буонинсенья (конец XIII века) и Джотто ди Бондоне (начало XIV века). У Дуччо уже есть намек на объемность пространства за счет бокового ракурса трона, но перспектива и композиция Джотто гораздо более реалистична.
Искусствоведы (например, петербуржец Александр Бенуа) предполагали, что Джотто «подглядел» то, как может выглядеть перспектива, у древнегреческих мастеров — те создавали декорации к мистериям, ведь учиться перспективе итальянцу было откровенно негде.
Пример Джотто и популярность его работ открыли живописцам путь к развитию композиции и центральной перспективы.
Рожок для мороженого
Комфортное поедание мороженого оказалось такой проблемой, в которую человечество вложило много своих сил и креативности. Наряду с поездами и автомобилями изобретатели ставили на конвейер разные типы машин, которые помогли бы свернуть вафлю в конус или стакан без ручной работы, а рецептуры хрусткости выверялись в лабораториях всего мира.
Путь к рожку для мороженого начался с первого известного нам упоминания рожка cialdoni torcerli в поваренной книге итальянца Антонио де Росси в 1724 году. Росси описал вафлю в форме конуса, которую предлагал заполнять кремом и сразу съедать.
Именно с мороженым рожки стали набирать популярность спустя полтора века. В США на рубеже XIX и XX веков было выдано несколько патентов на разные приборы для сворачивания вафель. Приборы отличались друг от друга технологией сворачивания, количеством противней, наличием или отсутствием охлаждающего прибора и прочими характеристиками. Один из таких приборов принадлежал итальянцу-мороженщику Итало Марчиони. С 1895 года (год его переезда в Америку) он торговал мороженым на Уолл-стрит в стеклянной посуде и натерпелся многого от вечно спешащих трейдеров, которые разбивали посуду или просто уходили прямо с ней. Съедобная одноразовая посуда стала для Марчиони спасением.
Изображение прибора Итало Марчиони в патенте и реклама его мороженого
То, что рожок для вафель – не пустяк, доказывают два случая влияния вафли на жизнь населения: в масштабах одного человека и всего мира.
Одна из запатентованных машин для рожков принадлежала молодому сирийцу Эйбу Думару. Патент и несколько спекулятивный характер продаж позволили Эйбу заработать и вывезти свою семью из Сирии, а одна из вафельных машин Думара все еще стоит в относительно рабочем состоянии в американском Норфолке.
В масштабах всего мира рожки повлияли на людей во время вспышек туберкулеза в крупных городах в первой половине XX века. Мороженое становилось все доступнее, и его продавали прямо на улице, часто – в многоразовой посуде, которая возвращалась продавцам, и которая не очень тщательно мылась, прежде чем перейти к следующему клиенту. Такую посуду стали запрещать (например, в Лондоне в 1926 году), а на замену стеклу и металлу пришла вафля.
Еще один вклад в рожок внесла компания из Неаполя Spica в 1959 году. К тому времени в США уже была известна идея и технология долгосрочного хранения рожков с мороженым в морозилке для еще более массовой продажи. Правда, рожки все же не могли оставаться хрустящими долгое время. Spica разработала идею покрыть рожки изнутри слоем масла, сахара и шоколада. Слой отделял рожок от мороженого, сохраняя хрусткость вафли. С тех пор компанию перекупили, и рожки с фирменным слоем можно найти в морозилках магазинов и сегодня под брендом Cornetto.
Замок-молния на одежде, подплечники и другие изобретения Эльзы Скиапарелли
В гардеробе у каждого наверняка найдется вещь, которая появилась в мире благодаря Эльзе Скиапарелли и ее экстравагантности.
Модный дом Скиапарелли – парижский, но сама Эльза не просто итальянка, а еще и потомок дома Медичи по материнской линии. Эльза росла в консервативной роскоши, с которой ее экспрессивная натура никак не хотела уживаться. Вызванный семьей врач пытался вылечить младшую Скиапарелли от буйности: Эльза прыгала с зонтиком со второго этажа семейного римского палаццо, пыталась ходить по воде, как Иисус, а на упреки матери в своей «некрасоте» засыпала себе в уши семена маргариток, чтобы стать красивее. Не удивительно, что, повзрослев, Эльза спешно покинула дом и отправилась навстречу работе няней в Лондоне, переезду за океан в США и несчастливому, но недолгому браку.
В США, где одинокую Эльзу по знакомству устроили в магазин модной одежды, она попала в окружение художников-сюрреалистов и дадаистов и вместе с ними переехала в Париж. Там ей, пусть и не сразу, наконец удалось проявить себя. Эльза создала несколько необычных предметов одежды, чем привлекла первых клиентов, открыла небольшую мастерскую, познакомилась и подружилась с Сальвадором Дали, с которым стала вместе создавать еще более безумные для того времени наряды, открыла первый бутик на Вандомской площади в 1934 году.
Что же такого было в нарядах Скиапарелли? Все, чего не было до нее!
Первым успешным предметом одежды стал простой вязаный свитер с вязаным бантом, и все же – фурор для строго одевающегося женского общества.
Эльза брала неожиданной экстравагантностью в самых простых вещах. Например, придумала брюки-юбку (сегодня – кюлоты) в 30-х, когда брюки в женском гардеробе все еще порицались; не боялась ярких цветов: ее фирменным цветом стал фуксия, «шокирующий розовый»; делала украшения из всего, что только можно было найти, и ввела моду на бижутерию.
Она впервые поместила на одежду замок-молнию, который раньше был только на сумках и обуви; впервые использовала газетные вырезки как принт; вдохновляясь работами художников и фотографов, создавала наряды и аксессуары с необычными формами, что тоже казалось до нее невозможным; а бутик Эльзы продавал уже готовую одежду (это называется прет-а-порте), тогда как другие модельеры шили исключительно на заказ.
Одним из самых важных новшеств Скиапарелли стали подплечники, которые раньше можно было увидеть разве что на игроках в американский футбол. Спортсменам они нужны для защиты от травм при столкновения с другими футболистами на стремительном пути к воротам, а Эльзе они понадобились для создания образа целеустремленной и волевой женщины. Благодаря увеличению линии плеч девушки в пиджаках и платьях с подплечниками выглядели более уверенно, дерзко и свободно. Это не могло не сыграть свою роль в эпоху, когда девушки начали осваивать профессии, доступные ранее только мужчинам.
Кофемашина эспрессо
Ничего удивительного в том, что способ приготовления эспрессо – крепкого кофе, заваренного под давлением – был разработан в семье, которой принадлежало производство ликера и старейшая шоколадная лавка в Риме: у семьи был и вкус, и амбиции.
Анджело Мориондо, владелец ликерного завода, получил его в наследство от отца, а тот – от своего отца. Анджело не стоял на месте и расширил свое влияние на гурманов Турина, купив отель и бар. Став ближе к требовательным и занятым клиентам, Анджело загорелся идеей создать машину, которая будет готовить достойный эспрессо в короткий срок.
В 1884 году на выставке в Турине предпринимателю выдали патент на устройство под названием «Новый паровой аппарат для экономичного и мгновенного изготовления кофейного напитка по методике А. Мориондо», а жюри выставки оценило изобретение на бронзу. Доподлинно неизвестно, как много непосредственно своих знаний Анджело вложил в аппарат, ведь в документах скромно значится имя некоего Мартины, который сконструировал кофемашину под непосредственным руководством изобретателя Мориондо.
Вариант Мориондо отличался от современных эспрессо-машин. Аппарат состоял из двух котлов: один проталкивал горячую воду под давлением в 1,5 бара (современные машины выдают от 9 бар) через слой кофе, а второй производил пар, который также проходил через кофе и завершал заваривание. Машина Мориондо делала сразу много кофе, а не свежую порцию под каждого клиента, как мы привыкли видеть сегодня. К сожалению, изображений самой кофемашины не сохранилось.
Мориондо яростно охранял свое изобретение от копирования. Когда действие патента заканчивалось, Мориондо представлял нововведение, дающее основание для следующего патента, и так далее. Анджело не позволял массово производить эспрессо-машины по своей технологии – сборка всегда была ручной, а аппаратов было совсем немного. Очень умно с предпринимательской точки зрения, ведь это повышало финальную цену напитка. Но Мариондо старел, производство машин не развивалось. Патенты закончились, и за доработку взялись другие изобретатели, также из Италии.
В 1901 году Луиджи Беззера из Милана доработал изобретение Мориондо и сделал так, чтобы машина готовила только одну порцию напитка за считанные секунды. Правда, машина Луиджи была нестабильна и иногда плевалась горячим кофе. В 1903 году патент Луиджи перекупил другой итальянский кофеман Дезидерио Павони и продолжил работу вместе с самим Луиджи Беззерой. Вместе они довели машину до ума (в первую очередь оснастили ее клапаном сброса давления, чтобы машина больше не плевалась) и в 1906 году представили ее на Миланской выставке.
Стенд Беззера и Павони на Международной выставке в Милане и эспрессо-машина Павони образца 1910 года
Тогда-то впервые и был использован термин espresso, который обозначает именно такой метод приготовления напитка – под давлением. Кроме того, название напоминает слово espressamente, что на итальянском значит «специально» и подчеркивает то, что один напиток готовился специально для одного гостя.
Позже коллеги по экспрессо-цеху разойдутся и будут работать отдельно. А с годами и технологическим прогрессом в Италии продолжат развивать эспрессо-машины: Пьер Терезио Ардуино – талантливый маркетолог – распространит культуру эспрессо по всей Италии; Акилла Гаджиа в 1935 году с помощью ручного поршневого рычага увеличит давление в машине с непреодолимых ранее 2 бар до 9 бар; а Эрнесто Валенте в 1961 году оснастит свою Faema E61 насосом с мотором, нагнетающим нужное давление, что облегчит жизнь бариста и подарит нам ту эспрессо-машину, которую мы знаем.
Джакузи
Если фамилия Якуцци мало кому что-то говорит, то ее американское произношение «Джакузи» узнают все.
В 1900 году двое братьев из семьи фермеров Якуцци с севера Италии отправились в эмиграцию в США. Вслед за ними в последующие 20 лет за океан перебралась и остальная семья: всего семеро сыновей, шестеро дочерей и мама с папой. Братья много работали, занимались производством пропеллеров и летательных аппаратов, а позже переключились на водяные насосы, которые качали воду из глубоких скважин под засыхающими в то время полями Калифорнии. Свою новинку, которую знают во всем мире, придумал один из Якуцци, когда в семью пришла болезнь.
В 1942 году полуторагодовалому сыну младшего из братьев, Кандидо Якуцци, врачи поставили неприятный диагноз – артрит как осложнение после стрептококковой ангины. Малышу прописали регулярный массаж и гидротерапию, и когда Кандидо изучил гидроустановку, он понял, что может сделать такую для использования у себя дома.
Кандидо сконструировал мотор, который можно было просто опустить в ванну. Семья Якуцци не сразу поняла, что это может быть их новым делом для заработка, но Кандидо всех переубедил. С 1953 года такой мотор – J-300 – можно было купить в аптеках. Семья также продавала J-300 в школы и больницы.
Назначение мотора для ванны быстро менялось. С помощью удачного маркетинга слово «джакузи» стало на слуху у всех в США. Так стали называть установку, которую иногда дарили участницам на телешоу Queen of the day в 1956–1964 годах, охват каждого выпуска которого составлял 20 миллионов человек. Кроме терапевтического эффекта гидромассажа отмечался эффект расслабляющий. Установкой обзавелись Элвис Пресли, Мэрилин Монро и другие звезды, что превратило джакузи в атрибут красивой жизни.
Компания Jacuzzi Brothers стремительно росла. Это был очень крупный бизнес, но к нему по-прежнему присоединялись уже повзрослевшие новые члены семьи Якуцци. Когда Кандидо разрабатывал встраиваемую ванну для гидромассажа, внучатый племянник Кандидо, Рой, придумал оснастить ее гидравлическими форсунками по бокам. Позже Рой добавил в джакузи подогрев воды и очистительный фильтр, расширил объем чаши и сделал из гидромассажной ванны способ досуга.
К концу 1970-х в Jacuzzi работали более 200 членов семьи Якуцци, которые часто спорили, так что компанию решено было продать. Все члены семьи, кроме Роя, вышли из бизнеса на заслуженную пенсию. В 2019 году после нескольких перепродаж компания «вернулась» в Европу: ее выкупила европейская группа с крупным капиталом; сумма сделки, вероятно, была настолько большой, что осталась неразглашенной. К 2020 году у компании Jacuzzi было 250 разных патентов в насосных системах, струйных технологиях и дизайне продукции.
«Европульс» благодарит Итальянский институт культуры в Москве за помощь в подготовке материала.