Зарождение и взлет – польский джаз в 1920-х и 1930-х годах
Скорее всего, своим статусом «музыки свободы» джаз в Польше обязан времени своего появления. Молодой и популярный, этот музыкальный стиль проник в Польшу в 1920-х годах, когда страна была на подъеме после воссоединения и обретения независимости по итогам Первой мировой войны. Это время было порой надежд, а джаз стал одной из форм их выражения.
— Я думаю, что 20-е годы в целом были очень интересными во всей Европе – и в Москве, и в Варшаве, и в Париже, — рассуждает Войтек. – Это было время активного международного общения, тогда же процветали авангардные течения в искусстве. Это способствовало тому, что музыканты, в том числе из Восточной Европы, создали новую форму джаза. Именно через нее они могли выражать свои чувства и мысли о мире.
Настоящий взрыв популярности джаза в Польше пришелся на первую половину 1930-х годов. В это время в соседней Германии, где с начала века джаз тоже развивался с головокружительным успехом, сменилась власть. В результате многие успешные джазмены еврейского происхождения переехали в Польшу – среди них был, например, Эдди Рознер, чей джазовый оркестр потом сыграет в фильме Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь».
Польский джаз постепенно перебирался из маленьких клубов в роскошные концертные залы. В 1934 году первую джазовую постановку показал главный оперный театр страны – театр Вельки в Варшаве. Это могло стать началом конца джаза как музыки свободы.
— Это очень опасный для джаза момент, когда он становится музыкой для элиты, — считает Войтек. – Я очень надеюсь, что джаз никогда не превратится в музыку для филармонии. Нет, я люблю играть в филармонии, но мы играем везде, куда нас приглашают. Мы играем для людей.
«Крик из-за «железного занавеса»
Но 1939 год подрезал крылья стремительному взлету джаза. Во время Второй мировой войны джаз, как, впрочем, и другие формы искусства, были отодвинуты на задний план. Многие музыканты покинули Польшу, и их стиль повлиял в это время на манеру исполнения американских джазменов.
Свое «второе рождение» польский джаз получил уже в 50-е годы ХХ века, когда Польша была частью социалистического блока восточноевропейских стран.
Вплоть до 1980-х годов джаз как музыка Запада в Польше был официально запрещен или как минимум не приветствовался, и джазисты ушли в подполье. Зажигательные ритмы и проникновенные соло на саксофоне снова стали звучать на квартирниках и подпольных концертах, а не с грандиозных концертных площадок. Эта музыка снова была посвящена свободе – на этот раз свободе творчества и самовыражения. Именно в это время, как ни парадоксально, польский джаз стал особенно популярным во всем мире.
— Польский джаз 60 – 80-ых годов был криком свободы из-за железного занавеса. Это явление было очень интересным для всего мира, — рассказывает Войтек. – Такие исполнители, как Томаш Стайко, были настоящим голосом польского искусства вне цензуры. Томаш выходил на сцену, брал трубу и играл по-своему. И все чувствовали, что он как бы кричит: «Отпустите меня!»
Причиной этому была импровизация. Именно это умение придумывать мелодию на ходу, отличающее музыку джаз, было так важно для поляков:
— В джазовой импровизации много тем. И в этом сила джаза – он передает чувства и мысли музыкантов здесь и сейчас. Музыка похожа на любовь, и эту любовь может чувствовать каждый присутствующий на концерте.
Поэтому, когда во второй половине 1980-х годов в Польше активизировалось движение за независимость, ничего удивительного, что его музыкой стал джаз.
«Если бы я не стал музыкантом, был бы гангстером»
Сам Войтек Мазолевски рос в неспокойное время – на рубеже 80-х и 90-х годов – в одном из самых неспокойных городов Польши – Гданьске. В 1970-м году, за 6 лет до рождения Войтека, там произошла серия забастовок и массовых беспорядков, и с тех пор Гданьск стал одним из центров борьбы за свободу и большую независимость Польши. Атмосфера в городе была одновременно опасной и вдохновляющей.
— Было очень захватывающе находиться именно в том месте и в то время, — вспоминает Войтек. — Это было что-то неправдоподобное. Во всех сферах жизни — в интеллектуальной среде, университетской среде, рабочей — господствовал дух свободы. Было огромное желание более глубокого самовыражения. Мы понимали, что мир достоин большего доверия.
И я очень рад тому, что у меня была возможность посещать художественные выставки, музыкальные концерты. Я жил в такое время, когда я мог бы стать гангстером. В 1989 году в Польше произошла смена политического и социального стоя, и времена были тяжелыми. Большая часть государственных институтов не справлялась; в каждом районе были свои люди, которые торговали алкоголем, потом наркотиками – и именно они отлично одевались. Я мог бы стать частью этого мира – если бы не музыка, не те моменты, когда я брал в руки гитару и понимал, что не эти вещи важны в жизни (Войтек Мазолевски выступал с 7 лет, с 10 лет пел в группе Iwan Groźny — «Европульс»). Я чувствовал, что играя для других, я могу им дать что-то по-настоящему хорошее. Тогда в своих песнях мы выражали протест против насилия и социальной несправедливости.
Американские корни и славянская лирика
Встает закономерный вопрос: а есть ли что-то особенное в самом звучании польского джаза?
— Джаз действительно звучит по-разному в разных регионах, — уверен Войтек. — По сравнению с американским джазом польский несет в себе больше романтики. Больше пространства, некой славянской энергии, лирики. Несмотря на то, что Польша в Европейском Союзе, джаз у нас скорее восточный. Путешествуя, я замечал, что я лучше договариваюсь и понимаю русских, нежели французов. У нас много общего, и в выражении музыки, в выражении любви мы очень похожи.
Впрочем, эти особенности не мешают польскому джазу затрагивать душевные струны жителей самых разных стран мира.
— Мы просто немного иначе воспринимаем мир, но это не означает, что у нас другие потребности. Неважно, из какой мы страны – из Польши или Монголии. Мы все хотим быть счастливыми, мы все хотим любви и ищем ее в жизни. И это нас объединяет.
Польский джаз сегодня
Сейчас польский джаз – это признанная «марка». Джазмены, как и в середине 1930-х годов, выступают на площадках самого высокого уровня, а искушенные ценители готовы платить весьма солидные суммы, чтобы послушать виртуозов импровизации.
Но, как считает Войтек, пройденные джазом испытания не дают современным джазменам «зазнаться»:
— Есть такая польская поговорка: «Музыка объединяет обычаи». Джазовая музыка очень часто обращает внимание на социальную несправедливость и показывает, что в конце концов деньги – не главное. Ведь многие вещи, за которыми мы бегаем, увидев их в рекламе или в магазине, не стоят нашего времени. Для настоящего счастья нужны близкие отношения с кем-то, разговор, помощь другим людям. И музыка может быть лучшим средством для выражения таких чувств и мыслей, которые сложно выразить до конца словами.
«Европульс» благодарит посольство Польши в Москве и Польский культурный центр за помощь в проведении интервью