По традиции, работа главного архитектора королевства Нидерландов состояла только в присмотре за состоянием королевских резиденций и других государственных зданий. Но Флорис Алкемаде, заняв этот пост в 2015 году, начал создавать команды архитекторов и экспертов в других областях для совместной работы над социально значимыми архитектурными проектами.
По словам Флориса, в течение своей карьеры он постепенно научился соблюдать баланс между новым и старым — прогрессом и сохранением «лица города», то есть его исторического наследия. Найти золотую середину архитекторам помогают местные жители, говорит он.
Из угольной шахты в списки культурного наследия: Цольферайн в Эссене (Германия)
Идеально вписать старые постройки в новый социальный контекст ему удалось, когда международное архитектурное бюро ОМА, где Флорис начинал свою карьеру, взялось за преображение немецкого города Эссена.
Во второй половине ХХ века Эссен переживал не лучшие времена. Несмотря на древнюю историю (история Эссена восходит к 840-м годам, когда на месте будущего города появился монастырь), Эссен существовал за счет добычи угля. Грязное производство больше века ухудшало экологию региона, а в 1986 году шахта Цольферайн с 135-летним стажем закрылась, и многие жители потеряли работу.
Неудивительно, что эссенцы хотели избавиться от живого напоминания о таком прошлом. Но городские власти не спешили сносить индустриальные строения. Это было дорого, но и, кроме того, в их появление некогда было вложено много труда.
Поэтому городские власти стали искать способ вдохнуть новую жизнь в старые постройки.
Самая большая постройка – углемойка длиной в 90 метров и шириной в 30 – стала выставочным центром. А всю территорию шахты площадью больше 100 гектаров превратили в музейно-исторический комплекс, посвященный индустриальному прошлому Эссена.
Архитекторы многое оставили на своих местах. Например, чтобы добраться до билетных касс этого центра, посетители поднимаются на эскалаторе на 24 метра: такой же путь проделывала когда-то угольная руда. А сами билетные кассы вместе с кафе и музеем Рурской области — главной выставочной площадкой комплекса — находятся на уровне, где раньше сортировали уголь.
На следующих уровнях сохранили все оборудование, так что посетители могут представить себя на настоящем производстве. Оборудование, как и весь центр, только полностью очистили от вредной угольной пыли.
— Архитектор никогда не работает один, — говорит Флорис. — Он все время «сотрудничает» с уже ушедшими из жизни коллегами предыдущих поколений. Иногда я чувствую себя Гамлетом, который постоянно разговаривает с тенью своего отца. Когда мы работали в Эссене, это ощущение было особенно сильным: индустриальные строения были свидетелями истории города, и все они находились в очень плохом состоянии – почти как в фильме Тарковского «Сталкер».
Команде специалистов удалось вдохнуть в шахту Цольферайн новую жизнь. После обновления здесь есть чем заняться в любое время года – летом с крыши бывшей углемойки открывается прекрасный вид на утопающий в зелени Эссен, а зимой посетители с удовольствием катаются на коньках — катки появились на месте бывших бассейнов коксовального цеха. На отвалах рудника раскинулась Индустриальная роща. В зданиях постоянно проходят выставки, лекции и открытые уроки.
А самая высокая постройка комплекса, надшахтный копер (вышка, где устанавливали подъемник руды), стала символом всей Рурской области.
— Лучший способ отдать дань уважения моим предшественникам-архитекторам – добавить в их здания нечто свое от нашего поколения, — говорит Флорис.
В 2001 ЮНЕСКО включила на тот момент еще не построенный культурный центр Цольферайн в список всемирного наследия. С тех пор Эссен успел побывать Культурной столицей (в 2010 году) и Зеленой столицей Европы (в 2017 году).
Фундамент из другой эпохи: склад Макдональд в Париже (Франция)
Сохранять историю не означает оставлять город в неизменном виде, уверен Флорис. Превращать старые здания в памятники ушедшим эпохам – это хорошо, но необходимо, чтобы после реконструкции зданием пользовались. Ради этой цели внешний вид постройки можно кардинально менять.
Так произошло со складом «Макдональд» в Париже. Самое длинное здание французской столицы протянулось на целых 617 метров вдоль бульвара Макдональд (Boulevard Macdonald). Кстати, название бульвара не имеет ничего общего с сетью ресторанов быстрого питания, его назвали в честь одного из соратников Наполеона Бонапарта.
Склад построили в 1968 году по заказу французского оператора железных дорог SNCF: там хранились грузы, которые прибывали в столицу по железной дороге. Позже парижские полицейские стали использовать крышу склада как штрафную стоянку автомобилей – на огромной площади можно было припарковать 1,5 тысячи машин. Но со временем Париж рос, и огромный некрасивый склад оказался довольно близко к центру города (хотя и вдали от туристических маршрутов).
В 2006 году власти Парижа выкупили здание склада и объявили конкурс на его перестройку. Большинство поступивших идей начинались с предложения снести либо весь склад, либо большую его часть. Бюро, в котором тогда работал Флорис Алкемаде, одно из немногих предложило использовать здание склада целиком как «фундамент» и надстроить новые этажи.
— С одной стороны, так мы экономили материалы, с другой – помещали здание в новый контекст, — поясняет Флорис. – В итоге получились своего рода «археологические слои».
Бывший склад стал многофункциональным центром и своеобразным мостом, соединившим динамичный центр Парижа и спальные районы окраины.
Теперь над бывшими складскими помещениями есть квартиры, причем не только бизнес-класса, но и социальное жилье. А еще — хостел, опен-спейсы и торговые пространства; бизнес-инкубатор, где помогают молодым компаниям и предпринимателям встать на ноги. В одном из крыльев появился спортивный комплекс для парижской молодежи.
По словам Флориса, «швы» в переосмысленных таким образом зданиях (с надстроенными этажами) могут играть декоративную функцию:
— Меня вдохновляет кинцуги — японская техника восстановления керамической посуды. Осколки посуды склеивают специальным раствором с примесью порошка золота или другого драгоценного металла. Философия этого искусства в том, что шрамы и поломки тоже являются частью истории, и о них ни в коем случае нельзя забывать.
Идеи местных жителей: тюрьма Бийлмербайес в Амстердаме (Нидерланды)
Архитектурные решения должны основываться на потребностях местных жителей, считает Флорис.
— Если вы посмотрите на историю архитектуры, вы увидите, что многое было продиктовано очень практическими соображениями. Например, в XIX веке в Европе остро стояла проблема туберкулеза. И в это время стали появляться красивейшие санатории в очень живописных местах – у моря и в горах. Сегодня архитектор тоже должен реагировать на перемены в обществе и новые потребности людей.
— Местные жители — такие же носители культуры и истории города, как и его здания.
В 2017 году в Амстердаме начался масштабный редизайн тюремного комплекса Бийлмербайес. Тюрьму решили ликвидировать, а на ее месте обустроить общественное пространство. Последние десятилетия заключенных в Нидерландах становится все меньше и меньше, да и держать преступников практически в центре столицы нет смысла.
Чтобы определить будущее этого места, архитекторы привлекли местных жителей. На встречах с ними и выясняли, что им нужно больше всего. В результате этих консультаций было принято решение снести пять из шести сторожевых башен, а в оставшейся устроить вертикальный сад и городской огород: оказалось, жителям в этом районе больше всего не хватало зелени. На месте бывшей тюрьмы появятся сквер, зоны для пешеходов и велосипедистов и площадки для фитнеса, а также несколько зданий.
Одна из «фишек» проекта в том, что сохраняется история этого места, хотя его суть меняется до неузнаваемости. Внешние стены за исключением уже снесенных башен остались, но оставшиеся от них «строительные материалы» пойдут на новые постройки внутри комплекса (в том числе на жилье). Двери камер будут использованы в строительстве пешеходных мостов, а оконные решетки превратятся в балюстрады.
— Этот проект уже реализуется без меня, но я вижу, что принципы, которым я следовал всю жизнь, уже стали трендом, — говорит Флорис.