Это седьмая статья из нашей серии о российских волонтерах Европейского корпуса солидарности (ESC) и студентах Erasmus+, застигнутых в Европе врасплох пандемией коронавируса COVID-19. «Европульс» уже рассказал об опыте российских волонтеров в австрийском центре для интеграции людей с инвалидностью (здесь), в итальянском музее (здесь), французской школе (здесь), в хорватском центре дополнительного образования и досуга (здесь), болгарской организации по социальной адаптации беженцев (здесь) и и в венгерском культурном центре (здесь), а также об опыте студентки магистратуры по туризму (здесь).
«По сути это напоминает Европейский корпус солидарности»
Маргарита уже не первый раз была на волонтерском проекте в Европе, но этот проект обещал быть самым длительным и насыщенным. В октябре 2019 года она приехала в Клермон-Ферран – столицу департамента Пюи-де-Дом в центральной Франции, где живет около 140 тысяч человек. Ей предстояло целый год помогать неправительственной организации Concordia, которая организует и проводит волонтерские проекты.
— По сути это напоминает Европейский корпус солидарности. Мы тоже работаем с волонтерами, в том числе международными. Только ESC работает сразу во всех странах ЕС, а Concordia – только во Франции, — поясняет Маргарита.
Поскольку Маргарита ехала на проект, чтобы изучить все аспекты работы волонтерской организации, задачи у нее были самыми разнообразными. Среди ежедневных обязанностей – общение с потенциальными волонтерами, которым надо помочь подобрать проект, оформить документы или еще с чем-то разобраться. Волонтеры на проектах часто пишут в «свою» организацию с вопросами – отвечать на эти вопросы тоже входило в обязанности Маргариты.
Периодически организация готовит тренинги и консультации для волонтеров (кстати, в ESC такие тренинги тоже есть; о том, зачем они нужны и как проходят, мы писали здесь). А еще раз в месяц Маргарита помогала делать информационную рассылку с интересными новостями и материалами.
Трудности перевода
Самой долгожданной частью проекта для Маргариты были летние волонтерские лагеря. Каждый год ее организация бесплатно приглашает действующих и будущих волонтеров старше 18 лет из разных стран и проводит познавательную программу на природе. Участники спят в палатках и обмениваются опытом, а представители волонтерской организации, в том числе и Маргарита, выступают в роли «вожатых».
В условиях пандемии пригласить в лагерь волонтеров из других стран было сложно. Границы в Евросоюзе были открыты, так что европейцы могли приезжать на свой страх и риск. Но без международной составляющей волонтерский лагерь теряет львиную долю своей привлекательности.
— И мы решили обратиться в разные организации помощи мигрантам, чтобы набрать участников из разных стран. Многие были родом из Африки, но все они жили во Франции.
В результате почти все участники лагерей говорили на французском, а вот на английском – не все. Для Маргариты это означало, что ей впервые предстоит вести программу на французском языке.
— По счастью, лагеря были уже ближе к концу моего проекта, и я чувствовала себя увереннее с французским, но это все равно очень тяжело. Одно дело, когда ты разговариваешь с коллегами – они уже привыкли к моему акценту, а я – к их. А тут надо было настраивать коммуникацию со многими людьми разом.
Отчасти из-за языкового барьера одного из участников забирал из вулкана вертолет. Но обо всем по порядку.
Вулкан и вертолет
В один из лагерей попал 23-летний гвинеец Бонгали. Он не очень хорошо владел французским языком и иногда предпочитал смотреть футбольный матч в телефоне вместо того, чтобы слушать вожатого. Поэтому поход на вулкан оказался для него сюрпризом, несмотря на то, что Маргарита рассказывала участникам лагеря об этих планах два дня.
Вокруг Клермон-Феррана расположено около 80 потухших вулканов.
— Побывать в городе и не посетить хотя бы один их них – это нонсенс!
Вулканы спят уже очень давно: в кратерах растут деревья, животные и люди безбоязненно в них заходят. И если не знать, что это кратер, его можно принять за обычную долину.
Когда группа уже была в кратере, Бонгали спросил, где же вулкан – и услышав, что они уже в кратере, потерял сознание.
Как он впоследствии объяснил Маргарите и другим волонтерам, в его родной Гвинее в Западной Африке вулканы совсем не такие безобидные. Многие из них действующие и очень опасные. Поэтому внезапно оказаться в вулкане было для него огромным потрясением.
— В таких ситуациях мы должны вызывать спасателей, — вспоминает Маргарита. – К нам прилетел вертолет. Оказалось, вертолеты не имеют права садиться в кратер вулкана, и Бонгали увезли в больницу в чем-то вроде черной сумки, привязанной к вертолету. Когда я планировала этот поход, я думала, что мы будем смотреть на закат с вулкана, но мы смотрели, как вертолет уносит Бонгали в этой сумке…
Ту ночь Бонгали провел в больнице, а утром Маргарита забрала его, здорового и невредимого.
— Первое, что он спросил, — это есть ли фото и видео его эвакуации. Конечно, и то и другое было. Он был очень доволен и рассылал их своим друзьям и родным.
После этого Бонгали как подменили, говорит Маргарита. Он стал гораздо активнее принимать участие в жизни лагеря и много помогал.
«Было ощущение, что мы присутствуем на историческом событии»
— Карантин начался почти что в мой день рождения, — вспоминает Маргарита. – Я была в гостях, когда объявили, что в полночь на 15 марта начнется локдаун. Мы не поверили, что все может произойти так быстро, и пошли на главную площадь убедиться. Действительно, в 23:55 официанты начали просить посетителей кафе разойтись, забирали стулья с открытых веранд. И к полуночи все закрылось. Грустный народ собрался на площади и стал петь Марсельезу. Было ощущение, что мы присутствуем на историческом событии.
Через три дня ввели систему пропусков, и офис закрыли. Маргарита, которая жила в офисном здании, оказалась в одиночестве на 2 месяца.
Она следила за порядком в офисе, отвечала на телефонные звонки и, конечно, участвовала в онлайн-работе. Все это время ее общение сводилось к звонкам и онлайн-беседам.
Европейский корпус солидарности предлагал альтернативы обычному волонтерству (например, онлайн-курсы), но Маргарите они не понадобились. На «удаленке» задач стало даже больше, чем раньше. Почти все взаимодействие с волонтерами перешло в онлайн-формат, в том числе тренинги. К тому же для летних лагерей Маргарите пришлось подготовить новую программу и документацию с учетом всех карантинных ограничений.
Увидеть себя
Изоляция позволила Маргарите по-новому увидеть саму себя.
— Я никогда раньше не оставалась одна так долго. Оказалось, чтобы чувствовать себя как дома, мне нужно оставить «свой след» там, где я живу. Например, разбрасывать вещи по всей квартире и не переживать по этому поводу. Когда я жила с соседкой, это постоянно приходилось контролировать. А тут я почувствовала себя дома и у меня ушло напряжение.
Руководительница Маргариты пригласила Риту пожить к себе в загородный дом, и та провела в гостях две недели в мае. Маргарита жила в деревенском доме, помогала по хозяйству и вдоволь гуляла по лесам. Даже клеща там подхватила.
— Французы гораздо спокойнее относятся к клещам, чем мы. Когда я рассказывала про энцефалит и боррелиоз – болезни, которые клещи переносят у нас в Сибири, — они очень удивлялись.
«Хитом была зимняя фотка, где дети ели снег»
У волонтерской организации Маргариты в Клермон-Ферране есть партнеры. Один из них – кафе-НКО, где можно просто проводить время, ничего не покупая. Каждый вечер (если нет карантина) в кафе устраиваются лекции: провести мероприятие может любой желающий. Раз в месяц время эта «сцена» предоставляется волонтерской организации.
Скоро после прибытия Маргарита рассказывала там про Сибирь (она родом из Новосибирска). По ее словам, эта лекция вызвала рекордный интерес.
— Я рассказывала о своей жизни и показывала фото. Хитом была зимняя фотка, где дети ели снег, — смеется она. – А до лекции я раздала слушателям карты и попросила их отметить Сибирь. Слушатели вернули мне карты с маленькими кружочками в разных местах, и потом очень удивлялись, что Сибирь на самом деле такая большая.
Другие волонтеры тоже рассказывали про родные страны, но «переплюнуть» Сибирь по популярности у слушателей не удалось никому – по крайней мере в этом году.
Пост-EVS депрессия
Маргарита вернулась в Россию, как и предполагала, через год после начала проекта.
— Я получила тот опыт, за которым ехала, и, конечно, очень подтянула язык.
По словам Маргариты, все международные волонтеры испытывают так называемую пост-EVS депрессию. Этот термин появился, когда в ЕС действовала программа-предшественник Европейского корпуса солидарности European Voluntary Service, и он назван в ее честь.
— Когда тебя выдергивают из этой бурной волонтерской жизни, где ты должен все время что-то делать, это тяжело.
Маргарита скучает по своим коллегам, с которыми очень сдружилась, и набирается терпения, чтобы переждать пандемию:
— В таких условиях говорить о развитии международного волонтерства не приходится. За все время проекта к нам не приехал ни один волонтер из России. Но я все равно буду искать работу в этой области, — говорит она.